Старый Сиде живет в
собственном темпе, который диктует ему лишь шум прилива и шелест пальмовых
ветвей. На руинах античных зданий, в стенах, где некогда останавливались
прибывшие в местный порт воины и пираты, предприниматели продают сувениры,
одежду, чай, травы, специи, свежие фрукты и рыбу прямиком из Средиземного моря.
Проходят столетия, сменяются эпохи и властители, но, что бы ни происходило с
древним городом, дома и дороги, помнящие императора Веспасиана, работорговцев и
пиратов, все так же будут стоять на тех же местах, не тронутые ни временем, ни
людьми, ни стихией. Соседство с этими античными
реликвиями, каждый камень которых – сосредоточие былой славы этих тысячелетних
мест, неволей наводит мысли о бесполезности суеты и спешки. В старом городе
даже окрики зазывал из торговых палаток негромкие и ненастойчивые. Негромким
голосом турок как будто нехотя предложит войти
внутрь, а потом пожмет плечами и войдет в прохладу решать старый кроссворд. Это не
похоже не только на восточный базар, но и на типичные турецкие лавки. Впрочем, за внешне размеренной и тихой жизнью
тысячелетнего Сиде, переливающегося огнями восточных фонарей, скрывается
нешуточная борьба местных жителей: с властями, друг с другом и с самими собой.
Айден Демир – продавец чая и специй, арендующий
домик на улице Тургут-реиса. Айден – молодой,
гостеприимный парень с отличным чувством юмора и обворожительной улыбкой. О его
глазах – больших, темных, обрамленных густыми и
длинными, черными ресницами, – здесь сказали бы
«как у газели». Для восточного человека такое сравнение стало бы приятным
комплиментом – имя этого грациозного животного созвучно у турок со словом «гюзель»,
что означает «прекрасный». Соседи Айдена могли бы заметить не только красоту
его темных глаз, но и морщинку в их уголках –
улыбка не сходит с его лица. Все это привлекло бы
внимание жителей Сиде, если они не видели в жизнерадостном парне чужака.
Айден родом из пригорода Мерсина, что находится
на другом конце страны. Семья у молодого турка не бедная – есть свой домик,
участок земли и «ме-е-е» —
предприниматель демонстрирует рога, забыв, как по-английски звучит «коза». Есть
также несколько машин. Денег на семью Демир –
родителей и трех братьев – хватает сполна. Но
Айден решил зарабатывать самостоятельно и переехал в любимый туристами Сиде,
чтобы продавать здесь свежий чай, привозимый из Анталии.
- В другой стране люди встречают соседа на
улице и говорят: «Привет! Как твои дела?». В Турции не так. Люди видят тебя и
спрашивают – откуда ты? И, если они видят в твоем
паспорте другое место рождения, —
тут-то все и начинается.
Айден переехал из Мерсина в Сиде, потому что
собственный бизнес организовать здесь гораздо прибыльнее, чем в родном городе.
Большой и шумный богатый Мерсин не так привлекателен для туристов, как древний
маленький Сиде. Приезжие растворяются среди его небоскребов,
словно турецкий чай в стакане кипятка, а конкуренция очень велика. Лавочка на
улице Тургут-реиса приносит Демиру приличный
доход в туристический сезон, но и плата за это очень высока.
- Аренда в Сиде дорогая. Видите вон тот домик
напротив, лавка ременных пряжек? Владелец снимает древний
дом – на первом этаже магазин, на втором он ночует – за 50 000 долларов
США в год. В месяц выходит около 4000, и это очень дорого.
Аренда лавки обходится соседу Айдена намного
дороже – она находится в стенах древнего дома. Не эпохи Римской Империи,
конечно, но более двухсот лет здание точно стояло на этой улице. У Демира же
дом поновее, а, значит, подешевле. Но у него проблемы другого рода.
- Аренда этого маленького помещения для меня
стоит почти столько, сколько содержание трех
домов с хозяйством в Мерсине. Для меня это очень дорого. Но дело даже не в
этом. В моем паспорте написано,
что я родился в Мерсине, и отношение ко мне здесь будет отвратительным.
Деление на своих и чужих – обычное дело для любой
национальности. Со времен чудовищного Геноцида
армян в Османской империи, произошедшего ровно столетие назад, у турок
сложились непростые отношения с армянами. Здесь, в Сиде, армянину будут рады
так же, как турку – в Ереване или Джермуке. Но в Турции также процветает
дискриминация не по национальности, а по месту рождения – притом временами
гораздо более жестокая, чем по отношению к приезжему из-за рубежа.
- Когда местные видят, что я уроженец
Мерсина, они сразу говорят себе: «О, он опасен. Он точно грабитель и мошенник,
и от него можно ожидать чего угодно». Меня подозревают в любом правонарушении,
если я оказался рядом, только потому, что я из Мерсина. Жизнь здесь обходится
мне очень дорого.
Для Айдена это не просто
фигура речи. Цены на аренду, продукты, предметы гигиены, одежду и предметы
первой необходимости для мерсинца в Сиде в
несколько раз больше тарифов для местных. За аренду маленькой лавочки на первом
этаже и еще более маленького чердака для ночлега
Айден платит больше 30 000 долларов США в год. Соседи смотрят на него с
подозрением, ежедневно ожидая от него подвоха или просчета.
- Видите его? – Айден делает жест,
указывая в сторону пожилого турка, сидящего на стуле через дорогу. Старик,
хозяин парикмахерской, час назад любезно приглашал нас остричь бороду, щурясь
на февральском солнышке и растягивая губы в дежурную улыбку.
- Он смотрит за мной. Увидел, что вы уже несколько дней ко мне заходите, что мы с вами чай здесь пьем. Но к нему не зашли, и он это запомнил.
Потом он мне это припомнит.
За толстыми стеклами очков старик продолжает
щурить глаза, с любопытством разглядывая крышу
соседнего дома, прекрасно ему знакомую. Цирюльник тоже неместный
– таких в Сиде большинство. В старом городе местные предпочитают не работать в
сувенирных лавках. Вместо этого они втридорога
сдают в аренду помещения выходцам из других городов, а потом со злостью
рассуждают, что приезжих стало слишком много. Местная полиция тоже не жалует
торговцев, периодически отказывая им в помощи.
- Money,—Айден
потирает большим пальцем указательный. Деньги. Деньги решают все. Я прихожу
в полицию и заявляю о нарушении. Они просят мой паспорт, где написано «Мерсин»,
и отвечают, что у них слишком много дел, или мое
заявление не важно для них. Я
протягиваю им лиры – и они, улыбаясь, приступают к решению моей проблемы. Чем
больше лир я дам им, тем быстрее будет решен
вопрос.
Мерсинец платит за
все. За продукты, одежду, лекарства, аренду помещения и поддержку государства.
И платит втридорога, иначе ему не выжить в этом городе. Он выкладывает на столы
и прилавки сотни лир, получая взамен гневные взгляды
тех, кто считает его чужаком.
- Я не хочу жить за счет родителей. Пусть лучше я буду платить
здесь за то, что я мерсинец.
Порошок для моего чая делают из высушенных фруктов с плантации в Анталии.
Транспортировка его в Сиде занимает несколько часов,
мой товар один из самых свежих в городе. И у меня всегда будет прибыль, пусть и
небольшая. Сплю я на чердаке, а сухофруктов и чая мне всегда хватит.
Айден смеется,
демонстрируя ровные белые зубы, и угощает нас четвертым
стаканом бесплатного чая – яблочного, гранатового, персикового, бананового, с
перцем, эвкалиптом и специями. До тех пор, пока Демир-бей будет разливать его
туристам, лир на безбедную жизнь ему точно хватит
даже после выплаты всех тарифов. Главное – терпеть издевки
и притеснения со стороны торговцев улицы Тургут-реиса,
по иронии судьбы названной в честь известного османского пирата. Но Айден не
жалуется: неторопливо рассказав свою историю и пожелав нам доброго вечера и
хорошего пути, молодой человек дарит нам мягкие мочалки – в подарок. Два дня
назад он положил в руку каждого из нас яркие магниты-черепашки, а вчера дал по
коробке локума – просто так. Попрощавшись с нами,
чужак вышел из своего магазина и, перекинувшись парой фраз с местными
мальчишками, игравшими в футбол, со смехом присоединился к ним.
Выйдя из чайной лавки, можно за пять минут дойти
до побережья по булыжной мостовой. Дорога спускается вниз, упираясь в статую Мустафы Кемаля, даровавшего Турции демократию, свободу вероисповедания и европейскую терпимость к другим народам, которым турки рады, словно дорогим и
долгожданным гостям. Перед входом в каждую вторую лавку висит марионетка –
деревянный Пиноккио. Желая узнать, почему в Сиде
продают героя итальянской сказки, мы обращаемся с вопросом к торговцу
очередного магазинчика. Пузатый турок пожимает плечами и говорит:
- Just for money. Люди любят это.
© Иван Кузнецов,
GAYANAT project, 2015.
0 коммент.:
Отправить комментарий